Реакция Вассермана. 13.04. Видео+сценарий

Здравствуйте! С Вами я, Егор Холмогоров, и вместе с Анатолием Вассерманом мы обсудим острые темы недели.

Тотальный скандал вокруг диктанта

Холмогоров:

Акция в поддержку русского языка «Тотальный диктант» серьёзно разделила общественное мнение. Ульяновский губернатор Сергей Морозов своей властью заменил дававшийся в этом году на диктанте текст русскоязычной израильской писательницы Дины Рубиной на другой, посвящённый знаменитому художнику Аркадию Пластову. Прогрессивная общественность громко ругается матом – тем самым, которым наполнены многие произведения Рубиной. Союз писателей России и поддержавшая его часть общества в свою очередь задаются вопросом: не идиотизм ли в стране, недавно схоронившей великого мастера русского слова Василия Белова, где творит Валентин Распутин, где живет немало молодых ярких писателей – ну к примеру знаменитый пермяк Алексей Иванов, обращаться за текстом для проверки языка к эмигрантке, больше двадцати лет назад добровольно покинувшей нашу страну? Неужели Россия и русские не имеют права на свою культуру? Впрочем, эти споры славян бледнеют на фоне результатов диктанта на факультете журналистики: лучшие из абитуриентов написали его с двадцатью – двадцатью пятью ошибками на каждого. Так что в пору устраивать не тотальный диктант, а всеобщий ликбез.

[сюжет]

Вассерман:</span>

Ну, результат факультета журналистики Московского государственного университета можно предсказать заранее. Уже по меньшей мере четверть века окончание этого факультета гарантирует профессиональную непригодность — хотя за несколько лет работы в хорошем издании под внимательным надзором опытных коллег некоторым выпускникам всё же прививают хотя бы простейшие навыки. Но сама по себе идея тотального диктанта очень хороша — именно ради сравнения грамотности всех подряд. Помню, в моём детстве бродил по всей стране диктант из одной фразы: «На колоссальной террасе под звуки виолончели супруга коллежского асессора потчевала винегретом и ветчиной племянника подьячего Иннокентия Аполлоновича». Похвастаюсь: из всех известных мне людей, пробовавших свои силы, только мне удалось написать без единой ошибки. Решение Сергея Ивановича Морозова использовать не тот текст, что диктовали в других местах, формально выглядит ошибкой: он действительно вычеркнул свой регион из общей проверки. Да и сочинение Дины Ильиничны Рубиной, на мой взгляд, куда разумнее других её изделий, попадавшихся мне на глаза. Другое дело, что ей не так уж сложно превзойти обычный уровень своей деятельности. Сама же по себе, безотносительно к прочей творче Дины Ильиничны, ценность диктуемого текста меня сильно сомневает: подобные рассуждизмы об опасностях Интернета — да и любого новшества — я слыхал уже кувырсот швырнадцать раз. В предыдущей фразе я употребил несколько слов, отсутствующих в словарях, дабы напомнить: владение языком — не только знание нормы, но и умение отступать от неё, оставаясь понятным. Для диктанта, конечно, такие слова не годятся. Но диктант — не только проверка грамотности. Попутно в умы пишущих вводится смысл диктуемого текста. Причём вводится через подсознание, ибо внимание сосредоточено на отдельных словах и буквах. Смысл текста Рубиной в том, что любое новшество несёт в себе едва ли не больше угроз, чем порождает возможностей. То есть людей, желающих лучше познать язык, заодно учат пессимизму. Чего ещё ожидать от неполживого рукопожатного творца! Насколько я могу судить, предыдущие тексты тотальных диктантов — от Быкова и Прилепина — тоже не способствуют душевному благополучию. Полагаю, в этом смысле избранная губернатором Морозовым замена куда полезнее.

В КОММЕРЦИИ СВОИ УБИВАЮТ ЧАЩЕ

Холмогоров:

Журналист из Химок Михаил Бекетов, жестоко избитый в две тысячи восьмом году, а в две тысячи двенадцатом получивший из рук Владимира Путина премию правительства для печатных СМИ, скончался во время медосмотра в больнице. Многие не без оснований говорят, что избиение, заказчики и исполнители которого так и найдены, фактически оказалось отсроченным убийством. А похороны журналиста чиновники зачем-то попытались превратить в унизительный фарс.

[Сюжет]

Вассерман:

На мой взгляд история журналиста Бекетова — не столько о противостоянии власти и гражданина, сколько об утилизации отработанного материала. По утверждениям многих жителей Химок, Бекетов, сам бывший в прошлом муниципальным чиновником, просто выполнял заказ местного микроолигарха, утратившего доступ к выгодным городским контрактам после смены мэра, и заказуху распознавал практически всякий знакомый с текущими обстоятельствами.  Для изменения общественного мнения по вопросу о химкинском лесе его статьи оказались абсолютно бесполезны. И тогда его решилили использовать в другой роли — роли жертвы расправы, вина за которую падёт на власть. Так же, в масштабе всей страны, распорядились Иванной Степановной Мазепой — по мужу Политковской. Когда её статьи о положении в Чечне уже не принимали всерьёз даже её коллеги по «Новой газете», её убили в день рождения Путина, чтобы представить дело как «подарок» президенту. Примитивнейшая разводка, но нашей неполживой и рукопожатной общественности хватило, чтобы заглотить. Бекетова избили вскоре после того, как он в суде, куда мэр Химок подал иск за клевету, пообещал извиниться. Кстати, мировой суд признал его клеветником, но городской суд оправдал: ведь избитый Бекетов не мог более присутствовать в суде и поэтому не мог самостоятельно защищаться. Так что на месте людей, начинающих карьеру «честного журналиста», я бы прежде всего оглядывался, не стоят ли за спиной соратники с занесённым ломом в руках.

Холмогоров:

Я неоднократно слышал тезис, что если занимаешься политикой, экстремальной журналистикой, если намерен противостоять власти, то будь готов получить ломом по голове – от чужих или от своих же. Мол это входит в условия контракта. «Это политика, здесь могут и убить». Но именно это убеждение, на мой взгляд, и есть одна из главных проблем нашей политике. В демократических странах не принято убивать за чуждую и неприятную точку зрения. Если общественного деятеля убивают, как убили в США братьев Кеннеди и Мартина Лютера Кинга, это пятном ложится на всю страну на долгие десятилетия. И нам нужно не общественников запугивать – будьте готовы к смерти, а жестко находить и карать убийц, тех, кто насилием превращает наши политические дискуссии и политическую борьбу, которая никогда не обходится без грязи, в «русскую рулетку». Причем такую рулетку, где в барабан заряжено четыре пули из пяти.

Верозащита

Холмогоров:

Немало споров вызывает и внесённый в Госдуму и прошедший первое чтение законопроект, вводящий уголовную ответственность за оскорбление чувств верующих. Причина появления такого закона понятна — столкнувшееся в прошлом году с шабашем в Церкви наше правосудие обнаружило, что для наказания подобных безобразий нет адекватного инструмента. И закон совершенно справедливо предлагает наказывать тех, кто врывается в храмы, нарушает ход богослужения, разрушает священные предметы… Но чья-то недобрая рука вписала туда и параграф «оскорбление чувств и убеждений», то есть чистый субъективизм. К чему это может привести — сказать не трудно. По всему миру разворачивается движение радикального ислама. И для его последователей уже те, кто не считает основателя мусульманства посланником божьим, оскорбляют их веру. Я представляю себе как засудили бы по новому закону отца Даниила Сысоева, много спорившего с последователями ислама, если бы два с половиной года назад фанатик не убил бы его выстрелом в голову.

Вассерман:

Понятно, откуда взялась сама идея защитить веру законом. Наши прогрессоры слишком долго пытались отучить нас от веры во что бы то ни было, вбить во все души уголовное правило «не верь, не бойся, не проси». Либеральная идея, будучи объявлена единственно верной и единственно допустимой, сводится к расколу общества, его превращению в толпу одиночек и постоянному противостоянию по формуле Томаса Томасовича Хоббса «война каждого против всех». Между тем само слово «религия» происходит от «лига» — связь. Когда под напором злокачественного либерализма рушились все скрепы между людьми, религия надолго осталась единственной опорой общества как единого целого. Поэтому по ней били с особо извращённым цинизмом. А чем дальше оттянешь маятник — тем мощнее он пойдёт назад и тем дальше пролетит через точку равновесия. Те, кто распинал на кресте чучело клоуна и устраивал бешеные пляски в церквях, рано или поздно должны были нарваться на соответствующее противодействие. Только боюсь, что возможность такого противодействия заранее учли умнейшие из провокаторов. Если вся мощь закона обрушится на традиционные шутки вокруг веры, существующие столько же, сколько и сама вера — очень скоро в вере разочаруются даже те, кто нынче видит в ней спасение и себя, и всея Руси. Одно дело, когда дурака, ругающегося в церкви, вышвырнут из неё сами прихожане — и совсем другое, когда эту дурь объявят преступлением против государства. Так что я бы всё же ограничил применение закона только случаями очевидного намерения оскорбить веру и верующих. Да и почаще напоминал бы старые слова: бог поругаем не бывает. Лет через пять после нашей революции в моду вошло воинствующее безбожие — этой моде, кстати, неумело подражают нынешние профессиональные кощунники. От тех времён дошла история. Некий молодой безбожный вояка на глазах отца — священника — изрубил топором икону и спросил: ну, почему же твой бог меня не наказывает? На что отец ответил: а как же ещё тебя наказать после того, что ты сам с собой сделал?

Разорительница во имя денег

Холмогоров:

Британия празднует кончину Железной Леди. Вечером восьмого апреля, когда объявили о кончине Маргарет Тэтчер, на улицы шотландского Глазго, бывшего центра британской металлургии Шеффилда, ряда других городов вышли десятки демонстрантов, чтобы отметить шампанским смерть бывшего премьер-министра. В лондонском пригороде Брикстон дело дошло до побоища с полицией: несколько полицейских пострадали. В России, где со времён перестройки насаждался настоящий культ Тэтчер, подобное отношение совершенно непонятно. У нас даже смерти Ельцина никто открыто не радовался. А вот в Британии события никого не удивили — восьмидесятые годы запомнились как эра обнищания, закрытия фабрик, подавления рабочего движения, грабительских налогов и жестокого полицейского террора. А над всем этим царила «ведьма», как её на самом деле звали британцы, — её железная воля проявлялась прежде всего в полном бесчуствии к чужим страданиям. Эта женщина и в самом деле с небывалым упорством и удивительной глухотой к доводам чьего-либо разума, кроме своего собственного, добивалась непростой цели — переориентации британской экономики с производства благосостояния для британцев на производство макроэкономических показателей. Сотни тысяч людей лишались работы ради того, чтобы сотни стали очень богаты. И вполне закономерно, что Тэтчер была самым непопулярным премьером в истории Британии.

Вассерман:

Самое трагичное в деятельности Маргарет Хилды Алфредовны Робёртс — то, что её желанный идеал не осуществился. Она пожертвовала промышленным могуществом Британии ради сохранения могущества финансового. Но — как и положено либертарианцу, то есть человеку, верующему в благотворность неограниченной экономической свободы — не понимала — точнее, не хотела понимать — глубину взаимозависимости разных видов хозяйственной деятельности. Финансовое могущество невозможно без промышленного. Ценность денег в конечном счёте определяется тем, какие товары и услуги можно за них получить. На протяжении всего девятнадцатого века Британия купалась в деньгах потому, что была, как тогда говорили, «мастерской мира». Большинство промышленных товаров всего мира производилось именно на этом острове, и покупатели со всего мира приносили туда свои богатства. Более того, Британия была ещё и конструкторским бюро мира: львиная доля разработок принципиально новых товаров и новых методов их производства шла именно в Британии. Потом несколько других стран подтянули свои научные и инженерные школы, постепенно догоняя Британию. Надпись «мэйд ин Инглэнд» появилась для отличения высококачественных английских изделий от немецкой халтуры — но уже к концу девятнадцатого века немцы догнали англичан по качеству продукции. Тем не менее Британия оставалась крупнейшей промышленной державой — и поэтому её фунт ценился во всём мире, а через её биржи проходили товары со всего мира. И так было до тех пор, пока промышленным лидером мира не стали — прежде всего благодаря двум Мировым войнам — Соединённые Государства Америки. Доллар превратился в мировую валюту именно потому, что многие страны мира, включая Британию, оказались вынуждены покупать товары за океаном. Если будущая баронесса Тэтчёр всерьёз хотела возродить значение британских финансов — ей следовало начать с возрождения значения британской промышленности. Но либертарианские учебники смотрят на производство только как на досадную помеху на пути денежных потоков. Тэтчер устранила эту помеху — и теперь денежные потоки беспрепятственно утекают из Британии за океан. А заодно в Германию, сохранившую свою промышленность от истребления. Кстати, за океаном пример с Тэтчёр взял Роналд Уилсон Джон-Ричардович Риган — и уже почти три десятилетия накапливаются отдалённые последствия его деятельности. Нынешняя Вторая Великая депрессия — в немалой степени следствие того, что многие миллионы рабочих мест из СГА выведены в Китай. Более того, если бы не разрушение нашего Союза, открывшее западной промышленности наш громадный рынок, эта депрессия случилась бы уже в начале тех самых лихих девяностых, когда мы приняли на себя все бедствия, уготованные рыночному хозяйству. Но сейчас возможности хищнической эксплуатации постсоветского пространства близки к исчерпанию — и западные финансовые пирамиды утратившие промышленную опору, рушатся. Великое счастье железной леди — в том, что в последние годы жизни она страдала болезнью Алоиза Эдуардовича Альцхаймера и не осознавала отдалённые последствия своих титанических усилий.

Холмогоров:

Вообще столько вреда, сколько нанесла Тэтчер России, она не нанесла даже Британии. И дело не в том, что она подзуживала Горбачёва на перестройку. Дело в том, что ссылаясь на Тэтчер, наши приватизаторы и разрушители промышленности уверяли, что с народом можно не считаться, поскольку он, глупышка, не понимает своей пользы. Пренебрежение Тэтчер мнением народным в итоге стоило ей власти. В девяностом году — после того как железная леди попыталась ввести коммунальный налог, по которому одинокие миллионеры должны были платить за ЖКХ в десятки раз меньше, чем многодетные бедняки — лопнуло даже железное британское терпение. По стране прокатилась такая волна протестов и народных восстаний, что собственная партия быстро вынудила железную леди уйти в отставку. К сожалению, наши министры-тэтчеристы народа не боятся. Они то, как министр образования, требуют упразднить науки и академию, то, как отставной министр финансов, призывают граждан осознать, что резервов на социальную поддержку и медицину нет. Нет именно потому, что деньги вложены этим министром в американскую экономику или же просто разворованы чиновным ворьем. Даже уральских бабушек, которые в знак протеста против низких пенсий отправили президенту свои мизерные надбавки, чиновники города Троицка в Челябинской области стали запугивать уголовной статьей за «оскорбление представителя власти. За пропаганду тэтчеризма, за культ антинародной, антисоциальной политики наше общество дорого заплатило и продолжает платить до сих пор.

[Сюжет про больницу]

Холмогоров:

Федеральная миграционная служба, тем временем, сообщает, что с начала года преступность среди мигрантов выросла на сорок процентов, то есть почти в половину. С наступлением тепла всё больше приходит новостей об изнасилованиях или попытках изнасилований, совершённых в наших городах. Совсем недалеко от телецентра «Останкино» звукорежиссёр Первого канала Владимир Кузютин спас женщину от избивавшего её насильника — выходца из Узбекистана. Случаев, где настоящих мужчин поблизости не нашлось — к сожалению, больше. Характерно, кстати, что сами среднеазиатские государства очень суровы при контроле въезда в свои страны. Узбекские пограничники, по информации газеты «Ведомости», не впустили в страну на зимовку журавлей-стерхов, тех самых, которых повел за собой президент Путин. По-моему нас хотят обидеть. На этом фоне странно звучат высказывания некоторых религиозных деятелей. Вот отец Всеволод Чаплин высказался за предоставление мигрантам права голоса, как будто не известно, чем это закончилось в странах ЕС — избрав свои органы власти, мигранты первым делом начинают запрещать рождественские ёлки и колокольный звон. Не менее абсурдно прозвучало и заявление тюменского муфтия Фатыха Гарифуллина. Он посоветовал девушкам, готовым легко одеться по случаю тепла, быть внимательней в выборе нарядов, чтобы не провоцировать мужчин. Скромность, конечно, украшает женщину и делает её привлекательней. Но вот только закон и порядок в обществе существуют именно для того, чтобы каждый человек мог делать всё, что не является преступлением, не опасаясь кого-то «спровоцировать». Человек имеет право носить с собой деньги, не думая, что он провоцирует вора. Человек имеет право жить ярко и интересно, не думая, что провоцирует маньяка. Точно так же и девушка имеет право одеваться так, как не запрещено законом, думая о тех, кого её красота порадует, а не о тех, кто мыслит и действует как животное. Для животных же нужна клетка. К сожалению, в последнее время лозунг «не провоцируй» — обвинение жертвы — слишком часто используется для оправдания вполне определённой категории преступников. Этому, безусловно, надо положить предел — ведь до тех пор, пока мы говорим «жертва сама виновата», мы сами виноваты, когда оказываемся жертвами.

А пока до свиданья, с вами были Анатолий Вассерман и Егор Холмогоров.