Суммировал записи последних дней насчет Кураева с гейлобби и Охлобыстина с мужеложцами....
Священник-гомосексуалист всегда совершает литургию будучи в нераскаянном смертном грехе. Он оскверненный подходит к алтарю. Он либо лжет духовнику, либо духовник, узнав о его грехе обязан запретить ему служить. А если не запрещает — это грех их обоих. Уже два преступника. То есть если Благодать и снисходит на дары приносимые таким священником, то только по величайшей милости Божией к его несчастной пастве. При этом голубой поп еще и людей обманывает, ибо грешит сохранив внешнюю мину целомудрия. Он же не женат, часто монах (то есть, прикрываясь монашеским званием, грязнит его), точно не «двоеженц». То есть с внешней стороны иногда выглядит «духовней» иных безгрешных пастырей. Голубой поп — лицемерный фарисей худшего разбора. Лжец Богу, Церкви и людям. Всегда...
...Естественный брак государство признает. Естественные брак и семья выше государства, социально первичней. Государство, покушающееся на естественные основы брака, является тиранией. «Гей-брак» государство может только учредить. Оно может его ввести в право как форму производную от своего суверенитета. Причем формат этого учреждения абсолютно произволен. Точно так же, как «брак» между мужчиной и мужчиной может быть учреждена особая форма брака между жабой и гадюкой или группой «Виагра» и телеграфным столбом. И вот здесь возникает правовой парадокс к которому я, собственно говоря, и веду. Если ЛГБТ признают право государства как регулятора их отношений, рассматриваемых уже не как индивидуальная практика, а как общественное отношение, то они признают его юрисдикцию над этой сферой своей жизни в целом. А это значит, что государство с равным правом может как учредить неестественный «гей-брак», так и рассматривать мужеложество как общественно опасное деяние — преступление.
