Поскольку текст пришлось сократить в объеме, а достигалось это всё за счет сокращения оговорок и полутонов, то получился в итоге прям какой-то Донос на Гетмана Злодея.
К сожалению, объем текста не позволяет прочесть больному экономоцентризмом читателю лекцию о субстантивизме, каковая, быть может, изменила бы его взгляд на то, что "экономика на первом месте". Но если надо, то лекцию я прочел вот тут.
ИДЕОЛОГИЯ СМЕРТИ
Когда говорится о «либеральном курсе», то его адепты обычно представляют себе три тесно связанных друг с другом вещи.
Во-первых, передачу всей полноты власти вместе с рычагами принуждения и манипуляций в руки секты. Городничий и Городовой никуда не должны исчезнуть, они просто должны слушаться либерального Хлестакова.
Во-вторых, это разгром (раздел, приватизация, распродажа) крупных госкорпораций, которые были главной опорой политического режима предшествующие годы.
В-третьих, это сброс российским государством всех социальных обязательств перед бюджетниками, пенсионерами и прочими, отказ от той политики хотя бы минимальной компенсации, которую наши доморощенные тэтчеристы именуют «социальным популизмом».
Не трудно заметить, что реализация всех трех пунктов в короткой перспективе приведет к тотальному коллапсу политической системы. Сброс социальных обязательств, переход к режиму открытой чиновничье-олигархической эксплуатации масс населения на фоне инфляции, стагнации и идейного разброда — это готовое горючее для любых мятежей и восстаний. Разгром госкорпораций при его крайне сомнительной экономической эффективности приведет к резкому сокращению экономического ресурса, которым обладает центральная власть. Наконец, передача хотя бы части политического контроля в руки весьма своеобразно смотрящей на экономическую и социальную повестку в нашей стране секты — гарантия того, что в случае кризиса политическая машина будет недееспособна...
События весны и лета, воссоединение Крыма и борьба в Новороссии создали небывалый в истории страны политический консенсус и патриотический подъем. Такого никогда в России прежде не было. Однако наша власть попросту испугалась этого консенсуса, связанных с ним моральных обязательств и потратила несколько месяцев на то, чтобы его ослабить, если не вовсе разрушить.
Договоренность с Западом за счет русского общества так и не состоялась. Зато само это общество было погружено в разочарование. В тот момент, когда экономическое давление Запада превратилось в испытание на прочность, у нас не оказалось связывающей общей идеологии, которое придало бы нашей нации упорство, сравнимое с упорством Ирана, сумевшего выдержать санкции и в общем-то победить.
Именно в идеологии, а не в экспериментах с экономической политикой лежал бы секрет выживания под санкциями. Но переход к либеральной экономической парадигме без нормальной политической либерализации (напомню еще раз, «власть либералов» и политическая либерализация – вещи противоположные) потребует создания чудовищных идеологических симулякров, которые будут апеллировать к патриотической сплоченности нации в условиях, когда ее экономически режут по-живому. При этом без всякой надежды на победу, поскольку цель победы заранее отклонена.
Для противостояния надвигающейся буре нашему обществу необходимы ресурсы солидарности. Это общая борьба, это совместно пролитые кровь, пот и слезы, это надежда на общую победу. «Либерализация» как технология правления ненавидящей большинство секты таких ресурсов солидарности дать не может. Напротив, она их разрушает.
http://izvestia.ru/news/580271
