К. ФАТКУЛЛИН: В студии публицист Егор Холмогоров. Сидит и что-то твиттит.
Е. ХОЛМОГОРОВ: Сообщаю своим читателям о том, мы начали вещать. Можете задавать вопросы, в том числе, через Twitter. Они даже быстрее до меня доходят, чем вопросы через SMS.
К. ФАТКУЛЛИН: Валюта не оставляет нам никаких шансов. Очень уверенно, выше отметки 69 торгуется евро. Скоро 70 будет.
Е. ХОЛМОГОРОВ: Печальный факт, что здесь можно сказать. То есть, совершенно очевидно, что Центробанк не только не собирается каким-то образом выправлять курс российской валюты, он даже не предпринимает попыток в этом направлении. В этом смысле, конечно, он доказал, что называется, свою независимость. В принципе, когда создавалась эта структура, она исходно создавалась именно с той идеей, что это будет абсолютно независимый орган, независимый от правительства, от президента, не корректирующий свою политику с экономической политикой государства. То есть, фактически, грубо говоря, Центробанк в значительной степени здесь создавался как такое отделение Федеральной резервной системы США. И долгое время казалось, что как-то этот вопрос решён, что политика проводится в какой-то корреляции с политикой президента и правительства. Но здесь мы увидели в наглядной степени его независимость. Президент сказал: «Займитесь подавлением валютных спекуляций, займитесь выправлением курса рубля». «Ага», - сказал Центробанк, - «Ничего не будем делать, зато ещё поднимем ставку, якобы из соображений борьбы с инфляцией».
К. ФАТКУЛЛИН: При этом он не только ни от кого не зависит, но и от Центробанка не очень много зависит сейчас. Сегодня в течение дня это была основная тема. Глазьев, Дмитриева оценивают по-разному, но они говорят, что это хуже, чем ошибка. Мы пытались понять уже прав или не прав Центробанк, а наши эксперты говорят, что Центробанк точно не прав. Мы пытались понять почему он так действует. Чтобы заработать? Это корысть или глупость?
Е. ХОЛМОГОРОВ: Это не глупость ни в коем случае. Это вполне осознанная политика, которая направлена на реализацию определённых нео-либеральных монетаристских догматов, в условиях, которые совершенно этому не способствуют, и, в общем-то, за счёт национальной экономики. То есть, есть базовый догмат либерального монетаризма, что самое главное – это бороться с инфляцией путём снижения денежной массы. То есть, чтобы денег было мало, чтобы люди тратили меньше, чтобы цены не росли, потому что если предложения денег больше, чем спрос, то цены растут. А при этом можно привести абсолютно разумные какие-то оправдания в пользу борьбы с инфляцией. Понятное дело, что у бюджетников зарплаты и пенсии не индексируются с той скоростью, с которой растут цены и т.д. Соответственно, они страдают. Но, видите ли в чём дело. Есть очень большая проблема, с этим связанная, то, что в таких условиях, в условиях искусственного денежного голода, а этот голод абсолютно искусственный, он создавался у нас все 2000-е годы, когда бюджет лопался от денег, но при этом как раз Минфин и Центробанк в экономику их практически не пускал. То, что в этих условиях невозможно никакое развитие промышленного производства, невозможны никакие инвестиции в строительство чего-либо кроме того, что называется VIP-домов с дорожающей недвижимостью, невозможно создать свечной заводик. Потому что если вы создаёте свечной заводик, то вам нужны кредиты, вам нужны какие-то инвестиции, вам нужны деньги на приобретение оборудования. Опять же, где их взять кроме как в кредите. А теперь смотрите, какая складывается ситуация. Санкции. В ответ на санкции наше продовольственное эмбарго в отношении ЕС, падение рубля, рост евро, рост доллара до той степени, когда большая часть импорта становится просто абсолютно неактуальной, соответственно, казалось бы, идеальное раскрытие нашего рынка для вещи, о которой давным-давно говорят и грезят очень многие экономисты, политики и т.д. – импортозамещение. То есть, мы будем развивать свою промышленность, своё производство, оно будет обеспечивать наш внутренний рынок, и есть вещи, которые мы уж точно сделаем не хуже китайцев. А в нынешних условиях, когда значительная часть китайского ширпотреба всё равно к нам фактически приходит из ЕС, Америки, не из Китая непосредственно к нам идёт. То есть, всё равно она пересчитывается через доллары, евро. То есть, в этих условиях приобретение вот такого ширпотреба для нас просто не осмысленно. Соответственно, давайте развивать собственное производство. Довольно большое количество наших предпринимателей в этом году ходили гоголем, что мы сейчас развернёмся, мы сейчас начнём что-то строить, потому что у нас не все свихнулись на теме украсть денег и уехать. Очень многие искренне хотят здесь строить, развивать. То есть, у людей есть мотивации, помимо ухода в кэш. И вдруг Центробанк им фактически заявляет, что мы повышаем ставку, и банки вам кредитов на это развитие не дадут. И фактически это диверсия против нашей промышленности, фактически это убийство возможности того, чтобы нынешняя ситуация, этот санкционный конфликт, это падение курса рубля способствовало бы подъёму нашей промышленности, и развитию нашего внутреннего рынка. То есть, грубо говоря, при том, что мы получим всё равно все негативные аспекты падения рубля, мы их получим неизбежно, заоблачный рост цен будет, а при этом этот рост цен будет тем больше, что импорт заместить будет нечем. То есть, всё равно придётся покупаться импортное, никуда вы от этого не денетесь, только значительно по более высокой цене. Но при этом все позитивные аспекты падения национальной валюты всегда есть. Слабая валюта для экономики не всегда зло. Японцы, например, довольно искусственно долгое время держали слабую йену именно для этого.
К. ФАТКУЛЛИН: То, что ЦБ повысил ключевую ставку до 10,5% годовых – это не глупость, это так было задумано, чтобы кто-то наживался. Кто?
Е. ХОЛМОГОРОВ: Знаменитая формула столетней давности – глупость или измена, в этой ситуации точно не глупость. То есть, фактически, я не знаю, что себе воображает наш Центробанк, на чьей стороне они играют в своём представлении, но фактически они сейчас играют на стороне наших внешнеполитических противников. Я немножко продолжу о том, чем всё это плохо. Мы не можем использовать позитивный аспект снижения курса рубля. То есть, например, это могло бы серьёзно облегчить кредитное бремя огромного количество граждан. Потому что по отношению к доллару, скажем, кредиты огромного количества людей падают очень серьёзно. В случае, если у людей есть выход непосредственно на долларовые доходы, то им, понятно, нынешняя ситуация очень выгодна. Что делает Центробанк? Дело в том, что проценты по ипотеке у людей привязаны к ставке ЦБ. Соответственно, эти проценты растут вместе с ростом этой ставки. Соответственно, та выгода, которую люди могли бы получить за счёт того, что их кредит в долларовом выражении уменьшился, значительную часть этого ЦБ компенсирует. Понятное дело, он компенсирует это в пользу банков, но фактически это означает то, что огромное количество людей, мы сейчас столкнёмся, может быть, с ипотечным кризисом, мы наверняка столкнёмся с кризисом неплатежей кредитов. Причём это может приобрести совершенно дикие формы, потому что если хоть немножко у нас пошатнётся правопорядок, то это превратится в вышибание кредитов с помощью бит, утюгов и т.д. То есть, мы можем оказаться в очень дикой криминальной ситуации в этой связи, если начнётся массовый кризис неплатежей. То есть, все те плюсы, которые мы могли бы получить от низкого курса рубля, мы их не получим, именно благодаря политике Центробанка. Все минусы мы получим, несмотря на неё. Единственное оправдание, чтобы хоть немножко что-то сказать в их пользу, единственное, что я могу придумать в их оправдание – это следующий сомнительный аргумент, что если мы сейчас допустим лёгкий уход, лёгкое кредитование, лёгкий уход в нал этого кредитования, то можно, конечно, опасаться того, что просто-напросто будут брать эти кредиты, переводить их в доллары, выводить их из страны – вот это будет, конечно, не хорошо. Но это слабый аргумент по сравнению с теми негативными последствиями, предотвращение такой перспективы – это недостаточный мотив для подобного подъёма ставки.
К. ФАТКУЛЛИН: «ЦБ – это агент ФРС США?», - спрашивает слушатель.
Е. ХОЛМОГОРОВ: По факту – да, по идеологии – да. То есть, это люди, которые чётко играют на стороне мировой финансовой системы в ситуации, когда эта мировая финансовая система играет на уничтожение России. Это значит, что факту ЦБ сегодня играет против России.
К. ФАТКУЛЛИН: Это же не может не видеть Владимир Путин, Дмитрий Медведев?
Е. ХОЛМОГОРОВ: Понимаете, дело в том, что у нас очень многие политические решения принимаются в определённые рамки. Мы как-то эту определённую рамку начали расшатывать в первой половине этого года, но как видим, наши возможности оказались не безграничными. То есть, ни к решительному урегулированию ситуации в итоге не пришли, ни к каким-то решительным мерам, ни по разрыву, ни по примирению с Западом мы не пошли. То есть, мы зависли в какой-то промежуточной стадии, и это прекрасно видно по политике в отношении ЦБ. Когда президент в послании говорит одно, Центробанк продолжает проводить другую политику.
К. ФАТКУЛЛИН: Один из главных аргументов, которые предоставляет наша аудитория, что сами виноваты, держимся на нефти, газе последние годы, а сейчас сваливаем всё на Центробанк.
Е. ХОЛМОГОРОВ: Что значит сами виноваты?
К. ФАТКУЛЛИН: Надо было развиваться до того, как это всё произошло.
Е. ХОЛМОГОРОВ: Заметьте, тот же Глазьев рассматривался в качестве одного из основных кандидатов на должность главы Центробанка, и он бы проводил, конечно, совершенно другую политику – политику стимуляции промышленного развития. То есть, всю ту фракцию наших экономистов, которые выступали за стимуляцию промышленного развития, фактически не слушали, фактически отказывались слушать, фактически говорили, что нам это не нужно, зачем. У нас есть нефть, мы получим на неё деньги, и всё остальное купим на эти деньги. Вдруг выяснилось, что нефть у нас есть, но мы её не можем продать за адекватные деньги, мы не можем купить, а главное, мы не всё можем купить даже по политическим причинам, потому что значительная часть того, что нам необходимо, скажем, промышленное оборудование попадает под санкции, причём я думаю, что Запад, который нашёл вкус в выкручивании рук России, безнаказанном, фактически, я думаю, он будет продолжать политику в этом направлении. То есть, они будут перекрывать нам именно закупки промышленного оборудования. То есть, лишать нас возможности развивать собственную экономику, собственное производство.
К. ФАТКУЛЛИН: А что мы последние 20 лет не развивали сами, почему дождались этого выкручивания рук?
Е. ХОЛМОГОРОВ: Это не ко мне вопрос, потому я не экономический эксперт. Я всегда стоял на позиции той группы наших экономистов, скажем, из журнала «Эксперт», и того же Глазьева, которые выступали именно за стимуляцию промышленного развития, за реиндустриализацию. То есть, нам необходима была реиндустриализация, у нас были в 2000-е годы прекрасные для этого возможности. У нас было очень много денег, у нас ещё не до конца износился старый промышленный потенциал советский, и можно было на его основе наращивать новый. Сейчас очень многое придётся строить с нуля, сейчас денег в таком количестве не будет, сейчас ушли очень многие старые специалисты. Надо понимать ещё одну ловушку, в которой мы фактически оказываемся. Это то, что у нас всё меньше и меньше становится грамотных промышленных кадров. У нас уходит старое поколение квалифицированных рабочих.
К. ФАТКУЛЛИН: А молодые уезжают.
Е. ХОЛМОГОРОВ: Они, прежде всего, не становятся рабочими. Молодой человек сейчас идёт куда угодно, кроме как в рабочие специальности, и кроме как в инженерные специальности. Потому что это те области, престиж которых очень низок, и те области, в которых, грубо говоря, особых перспектив нет. То есть, представьте себе молодого человека, он вернулся после армии. Перед ним две вакансии: охранник в супермаркете и фрезеровщик на заводе. Что он выберет? Понятно, скорее всего он выберет функцию охранника в супермаркете, потому что это сидишь в красивом пиджачке, и посматриваешь за тем, как люди таскают тележки.
К. ФАТКУЛЛИН: Слушатель пишет: «Как вам версия: возможно, что Набиуллина принесла себя в жертву ради России. Все знали, что ЦБ не совсем свободен, и не до конца наш. Но как изменить ситуацию? И вот этот политический момент обдуманно используется нам на пользу. Ужасающая, вредительская деятельность Центробанка даст возможность власти внести глобальные изменения в основополагающую политику Центробанка».
Е. ХОЛМОГОРОВ: Что касается жертвы Набиуллиной, понимаете, проблема в том, что вряд ли у нас изменится политика Центробанка. Пока у нас президент и правительство сохраняют ледяное спокойствие. Если какие-то оргвыводы последуют, то мы увидим. Дело в том, что проблема состоит в том, что эти оргвыводы уже запоздали. Что когда два года назад была ещё вилка, скажем Набиуллина или Глазьев, конечно, мне кажется, что выбор должен был бы сделан другой. Все 2000-е годы нужно было проводить другую политику. Нам чём в 60-90-е годы, что интересно, эту политику начал Шах, потом её продолжило совершенно казалось бы, противоположное ему исламское руководство, на чём поднимался Иран? Они получали деньги от продажи нефти, и они их тратили на промышленное производство, на то, чтобы поднимать собственную индустрию. И выяснилось, что Иран оказался способен выдержать западные санкции, когда они были введены, а там были очень жёсткие санкции. По сравнению с ними санкции против нас – это лёгкое поглаживание. С другой стороны, сейчас Иран – это сильное, уважаемое, устойчивое, достаточно прилично живущая страна. При том, что несмотря на крайнее своеобразие тамошней идеологии, которую значительная часть граждан тихо игнорирует. Но они при этом совершенно не рвутся любой ценой расшатывать свою систему именно потому, что они знают, что у них всё в общем достаточно хорошо.
К. ФАТКУЛЛИН: И не рвутся в ЕС. И культуру сохранили при этом.
Е. ХОЛМОГОРОВ: Совершенно верно. А Россия оказалась в ситуации, когда у нас нет идеологии, нет своей культуры. То есть, мы заменили большую часть нашей культуры на некоторую общемировую попжвачку. У нас нет собственного промышленного производства, то есть, мы его сокращаем. Мы полностью свели всю свою экономику к нефтяной трубе. Нет надежды на то, как это можно быстро решить, или хотя бы медленно решить. Нет идеи что с этим делать. Хуже то, что когда в этом году появилось окно, что вроде бы нас уже должны заставить объективные обстоятельства вложиться в собственное промышленное производство, Центробанк это окно тут же закрывает. Я когда прочёл эту новость сегодня, у меня полезли глаза за лоб именно потому, что вне зависимости от вопросов инфляции, от вопроса потребителей, для меня это повышение ставки означает, прежде всего, большой привет с поцелуем всем тем, кто хотел каким-то образом сейчас вложиться в реальный сектор экономики. Им фактически говорят: «Нет, вы никаких промышленных производств здесь развивать не будете».
К. ФАТКУЛЛИН: Вы поддерживаете Егора Холмогорова – 916-55-81. Нет – 916-55-82.
Е. ХОЛМОГОРОВ: Сформулирую свою позицию. Согласны ли вы, что нынешняя политика ЦБ в области подъёма ставки ведёт к фактически нарушению нормального развития экономики, исключению того, чтобы нормально развивался реальный сектор промышленности.
К. ФАТКУЛЛИН: 95,8% за вас. 4,2% против. С большим трудом нашёл американского сената о пытках.
Е. ХОЛМОГОРОВ: Это вообще катастрофа в области нашего информационного обмена, потому что для Запада это тема №1 – опубликованный доклад американского сената, посвящённый применению ЦРУ спецметодов, пыток, допросов и т.д., в системе спецтюрем, в которую наряду с Гуантанамо и др., входили, оказывается, спецтюрьмы в Польше, Румынии, Литве. Литва, которая сейчас громче всех кричит в сторону России, госпожа Грибаускайте размахивает кулаками, грозится поставлять оружие Украине и т.д. Я думаю, что теперь Литву надо при любом случае спрашивать: «Ну как там у вас в пыточной?» Потому что главное, что становится известно из опубликованной части доклада, там есть ещё шесть тысяч страниц не опубликованных – это то, что ЦРУ применяло пытки по отношению к задержанным людям. То есть, это утопление, лишение сна, даже вплоть до того, что сексуальное насилие над родственниками на глазах у допрашиваемых. Объяснялось это якобы тем, что необходимо получить информацию о терактах. Вы понимаете, что оправдать можно что угодно. Есть только две принципиальные позиции: либо людей можно пытать, либо нельзя. Всё развитие европейской цивилизации, демократии, прав человека, всего того, чем размахивают США и Евросоюз в течение последних десятилетий, последнего столетия - это полное исключение даже мысли о том, что людей даже можно пытать. Потому что если людей можно пытать, можно всё абсолютно. Можно получать с помощью этих допросов третьей степени абсолютно любые признательные показания, можно судить невиновных, собственно, как оно обычно и делалось. И, соответственно, основа нормального общества, базирующегося на правах человека, начинается с двух вещей – это отмена пытки, и отмена телесных наказаний.
К. ФАТКУЛЛИН: Вы верите, что в России всё гладко?
Е. ХОЛМОГОРОВ: В России всё ужасно. У нас постоянно возникали скандалы с сотрудниками полиции, которые применяли пытки к задержанным. У нас ко многим другим службам тоже могут быть претензии по этому вопросу. Но дело в том, что всё-таки это рассматривается как принципиальное нарушение закона, за которое следует наказание, в случае, если это будет открыто. Это, что мы должны стремиться всячески искоренить. То есть, у нас с вами не должно быть никаких сомнений в том, что если мы попадём, скажем, в следственный изолятор, а причины могут быть самые разные с учётом того, что наши силовые структуры временами практикуют нечто похожее на идеологические репрессии, например. Я регулярно сталкиваюсь с тем, что за те или иные высказывания я могу столкнуться с преследованием, например. У нас не должно быть сомнений, что пыток к нам там не применят. Вдруг выясняется, что бывший при Буше вице-президент Чейни, когда его спросили относительно того, а что у вас людей пытали, он ответил: «Это полная фигня. Мы получили результат? Получили. Значит, всё нормально. Чего вы заморачиваетесь!» Это значит, что США как сверхдержава фактически присваивают себе право игнорировать права человека, игнорировать международные законы, игнорировать элементарные правила гуманности на том основании, что они сверхдержава, на том основании, что они круче всех. Заметьте, они ту же логику применяют, например, в вопросах, когда их спрашивают о Косово. Что вот они отделили Косово от Сербии, но это не прецедент, это не значит, что Россия может воссоединить Крым. Потому что нам можно, вам нельзя. Тут выясняется, что им можно не только, скажем, манипулировать международным правом, но и банально пытать людей. Какая на это будет реакция у других государств, которые более-менее стремятся к тому, чтобы быть независимыми? Если вам можно, то и нам можно, давайте мы тоже будем пытать. И вместо гуманизации законодательства, гуманизации работы силовых структур, спецслужб и т.д., которые в интересах всех, абсолютно в интересах всего общества, мы получим обратную ситуацию. Сначала беспредельничают американцы, потом давайте беспредельничать все. И вот уже засовывание в задний проход бутылок, разбивание их и прочего. Чем мы хуже американцев из Гуантанамо!? Это непосредственная угроза и нам с вами. Но это ещё доказательство просто фантастического, циничного лицемерия и Штатов и их восточно-европейских союзников. Причём это те же самые союзники, которые самые буйные в вопросе Украины.
К. ФАТКУЛЛИН: Почему тогда американский сенат публикует этот отчёт?
Е. ХОЛМОГОРОВ: Всё-таки, элементы демократии в США есть, от этого никуда не деться. Одним из этих элементов демократии является то, что каждая следующая администрация, принадлежащая к противоположной партии, старается по возможности навесить разные косяки на предыдущую. Поскольку во внутриполитическом американском контексте это бьёт по республиканцам, то это соответственно, сейчас выгодно администрации демократов. Поэтому мы что-то узнали.
К. ФАТКУЛЛИН: Не все знают кто в России носитесь суверенитета и единственный источник власти.
Е. ХОЛМОГОРОВ: Привет многонациональному народу. У нас в Конституции есть забавная, чисто лингвистическая ошибка. Там сказано примерно так, что носителем власти является её многонациональный народ. То есть, фактически буквально получается, что носителем власти в РФ является многонациональный народ её власти. Вопрос в том к чему относится фраза многонациональный народ? К Российской Федерации или к власти. Нельзя в Конституции формулировать на столь двусмысленном языке. Понятное дело, что это шутка, но это не очень смешная шутка, к сожалению.
К. ФАТКУЛЛИН: А поменять мы не можем, потому что к Конституции трепетно относимся.
Е. ХОЛМОГОРОВ: Я категорический сторонник того, чтобы Конституция РФ была изменена. Я постоянно отстаиваю принцип, чтобы в Конституции обязательно в одной из первых же статей была введена поправка о государство образующей роли русского народа, о том, чтобы у нас в Конституции было прописано то, что интересы русского народа являются целью государственной политики.
К. ФАТКУЛЛИН: Я себя считаю гражданином, но не считаю себя русским.
Е. ХОЛМОГОРОВ: Это же не идёт речь о том, чтобы предоставить привилегию русскому гражданину перед гражданином-татарином, чеченцев, евреем и т.д. Речь идёт о том, что само существование, развитие и т.д. русского народа, является целью государственной политики. То есть, от этого будет лучше и татарину, и удмурту, и кету, и нанайцу.
К. ФАТКУЛЛИН: Зачем русский? Можно российский.
Е. ХОЛМОГОРОВ: Дело в том, что у нас российский народ оказался некой безразмерной вещью, куда у нас миллионы мигрантов с лёгкостью записываются. А эти миллионы мигрантов могут превратиться в миллионы и миллионы. Грубо говоря, у нас нет определённого культурного, идеологического целеполагания нашей государственности. Не понятно, ради чего она существует. Ради благосостояния граждан, например. Например, граждане считают, что их благосостояние состоит в том, чтобы украсть как можно больше денег, и свалить из этой страны. То есть, должна ли страна, например, обеспечивать такую цель, как обеспечение граждан деньгами для того, чтобы свалить из неё? Я думаю, что нет.
К. ФАТКУЛЛИН: 300 лет было иго, тоже создавали вместе. Почему нам нельзя быть всем вместе? Почему нужно обязательно педалировать национальность?
Е. ХОЛМОГОРОВ: Я не сказал нужно, я сказал желательно. Именно потому, что это даёт определённую историческую смысловую рамку. Что вот, существовало государство, которое основал русский народ. Он его постепенно развивал, постепенно присоединял к себе другие народы. Но русские никогда не доминировали, потому что это отчасти убавляет сегодня уважение к русскому народу среди других народов. Может, если бы русские привыкли доминировать, мы бы обошлись бы без формальной постановки этого вопроса, потому что и так все бы всё знали. Мы, к сожалению, никогда не навязывали ни свой образ жизни, ни свою культуру, ни религию, ничего. И в итоге сегодня получается непонятно для кого, для чего страна, во имя чего она должна продолжаться.
К. ФАТКУЛЛИН: То есть, американский плавильный котёл нам не рецепт?
Е. ХОЛМОГОРОВ: А он не нужен. Дело в том, что мы - все народы России прекрасно живём вместе. В конечном счёте мне кажется, что поскольку границы у нас относительно стабилизировались, то есть, я не думаю, что буду крупные приращения, надеюсь, не будет крупных потерь. Через какое-то время те межнациональные конфликты, которые у нас внутри есть, от длительности совместного проживания исчезнут. Сравните уровень абсолютного взаимного понимания между русскими и татарами, и скажем, некоторое напряжение, которое у нас часто наблюдается между русскими и кавказцами. Напомню, что окончательно вхождение Кавказа в состав России – это 1863 год. То есть, всего 150 лет назад. В то время как основная масса татар присоединилась уже 500 лет назад. Тоже не без войн, не без сложностей. Длительность истории проживания даёт определённую взаимную комфортность взаимного восприятия. Но согласитесь, что общей рамкой и языка и культуры здесь является русская культурная рамка, при том, что те же татары за 500 лет ни в коем случае не изменились.
К. ФАТКУЛЛИН: Вы согласны с Егором Холмогоровым по национальному вопросу -916-55-81. Нет – 916-55-82. Больше половины наших граждан не в курсе, что по закону источник власти в стране – это народ, а не президент. Почему мы так плохо знаем свою Конституцию, свои права, возможности?
Е. ХОЛМОГОРОВ: Дело в том, что наша Конституция в значительной степени принималась после фактически государственного переворота 1993 года. До сих пор неизвестно, действительно ли большинство граждан за неё проголосовали. Я тогда был молодой, демократически настроенный юноша, я за неё действительно ходил голосовать. Но я не уверен, что большинство граждан поступили так же. Среди моих знакомых полно тех, кто голосовал против, кто вообще не голосовал. Соответственно, в ситуации, когда значительная часть граждан не воспринимает этот основной закон как выражение своего взгляда на государство, как такую органическое выражение какой-то национальной идеи, государственной идеи, а воспринимает как некий закон, который начальство написало для самого себя, то понятное дело, что никто не будет особенно интересоваться содержанием Конституции. У нас даже раздел о правах человека, который непосредственно к нам самим относится, и то знают крайне слабо. Я думаю, что если устроить опрос на улице какие вы знаете свои конституционные права, то, скорее всего, более-менее полного перечня наш рядовой гражданин не знает.
К. ФАТКУЛЛИН: Это же говорит о нашем уровне?
Е. ХОЛМОГОРОВ: Это говорит не только об уровне. Это говорит о том, что сформулирована Конституция неверно. Скажем, практически любой американец знает так называемый «Билль о правах». То есть, первые 10 поправок к Конституции США, которые серьёзно учреждали такую рамку американской демократии. Некоторые из этих поправок сейчас не очень актуальны. Например, освобождение граждан от военного постоя. На сегодняшний момент крайне редко военных размещают в домах, и это не имеет критических последствий. А когда-то это была одна из важнейших привилегий, то, что у тебя дома не стоят солдаты, не объедают твою курятню, не грабят.
К. ФАТКУЛЛИН: При этом они не готовы менять свою Конституцию.
Е. ХОЛМОГОРОВ: У них свыше 30 поправок. Эти поправки имеют очень серьёзный принципиальный смысл.
К. ФАТКУЛЛИН: В школе изучают Конституцию. Значит, плохо учат?
Е. ХОЛМОГОРОВ: Плохо учат именно потому, что она не органична. Будь у нас простой, понятный, ясный документ, в котором основные принципы были бы интуитивно понятны нашему российскому гражданину, то мы бы помнили все те многочисленные связки и все те многочисленные идеи, которые в Конституции заложены. А так мы знаем, что у нас одно дело Конституция, другое дело реальность.
К. ФАТКУЛЛИН: То есть, неплохо было бы переписать?
Е. ХОЛМОГОРОВ: Я считаю, что нам в принципе нужна другая Конституция, с другой философией. Я считаю, что у нас достаточное количество достойных людей, способных выступить в качестве отцов-основателей.
К. ФАТКУЛЛИН: Вы сами готовы?
Е. ХОЛМОГОРОВ: Почему нет.
К. ФАТКУЛЛИН: Лимонов, Проханов?
Е. ХОЛМОГОРОВ: Этих людей я бы тоже с удовольствием увидел.
К. ФАТКУЛЛИН: Макаревич?
Е. ХОЛМОГОРОВ: Он певец. Но интеллектуальных представителей его позиции, несмотря на то, что она совершенно мне не близка, я тоже готов с ними дискутировать по вопросу о Конституции.
К. ФАТКУЛЛИН: Вас поддержали 93,4%. Спасибо.