Из большого текста о Броделе над которым работаю вырезал и поставил очерк о его знаменитой книге о Средиземноморье.
http://100knig.com/fernan-brodel-sredizemnoe-more-i-srediz…/
С Броделем, а заодно и с Францией, случилось несчастье, едва не оборвавшее всё. Франция вступила во Вторую Мировую Войну и позорно её проиграла. То, как реагировали представители «Анналов» на «странное поражение» (так назвал Марк Блок свою книгу об этом событии), весьма показательно. Еврею Блоку места в оккупированной Франции разумеется не было, — он активно участвовал во французском сопротивлении. В марте 1944 Блока схватили гестаповцы из ведомства знаменитого «Лионского мясника» Клауса Барбье и после пыток казнили. Февр напротив остался в оккупированном Париже, продолжил преподавать и даже издавать «Анналы» сняв из списка редколлегии имя «расово неверного» Блока. Аргументировал он это тем, что война – лишь кратковременное неудобство и его надо пережить не растеряв приобретенный социальный капитал. От того, что журнал закроется, как того хотел Блок, никому лучше не станет.
Бродель избежал всех этих драматических перипетий отсидевшись в концлагере. Плен оказался, пожалуй, еще одной его жизненной удачей. Война между Германией и Францией велась по джентельменским понятиям, а потому, не будучи евреем и коммунистом, Бродель пользовался всеми привилегиями пленного офицера, защищенного международными конвенциями. Даже показанная им строптивость, привела лишь к переводу из лагеря в Майнце в лагерь строгого режима в Любеке.
Пользуясь строгим режимом Бродель посещал лагерную библиотеку, отсылая в Париж рецензии на прочитанные там книги, читал лекции своим товарищам по плену, а главное – работал над своей диссертацией. На почту Февра поступали одна за другой пухлые тетради в которых Бродель записывал варианты глав своего труда. К январю 1941 у него было готово уже 1600 страниц, после чего он переписал диссертацию еще два раза. Назвать эту работу сверхъестественным научным подвигом, конечно, нельзя – Лев Гумилев в гораздо более тяжелых условиях сталинских лагерей написал историю кочевников Центральной Азиии и рассчитывал, что академик Конрад привлечет его к работе над «Всемирной Историей». Но Бродель, несомненно, проявил упорство, усидчивость и феноменальную память.
