Признаться честно, мне, как благонамеренному обывателю, не хотелось бы в России Майдана – грязь, дым, стрельба, потом война, столичным мэром избирают какого-то боксера и он предлагает всем готовиться к земле и для начала исчезает горячая вода.

Вот вы долго сможете прожить без горячей воды? По глазам вижу, - не очень.

Не говоря уж о том, что торжествующие майданные победители норовят заделать из своих оппонентов «шашлык по-одесски» – и даже не слишком эти планы скрывают, не смущаясь даже политики блокировок в фейсбуке.

Но ладно бы только шашлык… Еще Макиавелли говорил, что, захватив власть, можно посягнуть на жизнь граждан, это они вам простят. Но ни в коем случае нельзя посягать на их собственность – этого не простят никогда.

Поэтому, когда я на днях читал рассуждения одного деятеля потенциального московского майдана о том, что дети другой потенциальной деятельницы, ныне обретающейся в Киеве, «будут жить в квартире Холмогорова», то я понял, что с моей стороны будет разумно приложить все старания, чтобы Майдана в Москве не было.

Однако с «Антимайданом» вышло нечто странное. Когда в Москве сложилась действительно взрывоопасная ситуация в связи с гибелью Бориса Немцова, «Антимайдан» поспешил заявить о своём невмешательстве.

Следующие месяцы его вождь Николай Стариков сосредоточился преимущественно на критике так называемого «патриотического майдана», утверждая, что главную опасность для страны представляют собой сторонники Новороссии и их критика недостаточно решительного, по их мнению, курса на защиту русских людей в Донбассе от майданных карателей.

Надувание мифологемы «патриотического майдана» выглядела так же странно, как смотрелось бы создание, ну, к примеру, в 1916 году под императорским покровительством «Антиреволюцонного союза», который начал бы свою деятельность с заявления, что настоящую опасность представляют не кадеты, эсеры и большевики, а черносотенцы, и в первую очередь с ними-то антиреволюционеры и намерены бороться. Впрочем, почти-что так оно и была, роль официозных кругов в развале монархических организаций, поддержавших власть в 1905, была огромна, и как раз она предопределила их бессилие в 1917.

Венцом этой странной борьбы с майданом стали выступления господина Старикова против акции «Бессмертный полк».

Впервые на улицы Москвы вышел в таком невероятном количестве народ – не по разнарядке, а по зову сердца, чтобы утвердить позитивную и патриотическую идею. И внезапно это шествие оказалось в интерпретации Старикова едва ли не провокацией ЦРУ. То есть подлинное движение народных масс, не на шутку разозлившее и испугавшее «московский майдан» вызвало у «антимайдана» аналогичные чувства.

Выступление самого Старикова в РГГУ встречено было оппозиционными хунвейбинами откровенно хулиганской выходкой и фактически сорвано. Гастролеры со стороны и преподавательницы перформансов с плакатами «Ватникам здесь не место» были прямо-таки воплощением всего самого гнусного, что мы можем увидеть на «московском Майдане».

Социал-расистский мем «ватник», с помощью которого осуществлялось расчеловечивание оппонентов майдана на Украине и подготавливались массовые убийства, вообще должен быть в России недопустим. Именно за него, а не за раритетную свастику, нужно увольнять с госслужбы, заводить уголовные дела и т.д. Потому, что человек с агрессивной болтовней про «вату» в голове непосредственно опасен для жизни окружающих.

В микроэксперименте сложилась именно та классическая ситуация, которая может в реальности возникнуть на московских улицах и площадях. И оказалось, что к большему, чем чтение лекций о заговоре ЦРУ «Антимайдан», откровенно говоря, не готов, и он не способен защитить сам себя. Ни в споре, ни в крике, ни физически. Очередная после РГГУ-шной лекция г-на Старикова в МГИМО была немедленно отменена.

Антимайданные байкеры, как оказалось, заняты были в это время другими делами – вызывали «на дуэль» Алексея Чалого, человека, который провел самый результативный антимайдан в истории.

Простые люди, которые не хотят революций с подготовкой к земле, уплотнениями и отсутствием холодной воды, оказались в засаде. Их обещают защитить полуофициозные структуры, бессилие которых очевидно, очевидно и то, что они сольются как анекдотические «Допа и Гепа» в 2014 году в Харькове.

Но, при этом, любые попытки самоорганизации, любая готовность оказать сопротивление самим, без виртуалов и марионеток, нашей системой, мягко говоря, не приветствуется.

Никто не сделал столько для своего падения, сколько сделал сам Виктор Янукович, упорно подавляя все живые движения на Юге и Востоке Украины, насильственно сгоняя всех в «Партию Регионов» под одно крыло с будущими активистами майдана и палачами карателями. Всякая попытка независимой защиты провозглашавшихся Януковичем ценностей (а он, напомню, шел к власти с обещанием госстатуса русского языка, федерализации и т.д.) подавлялась и преследовалась.

Да и дальше пошло не лучше - достаточно вспомнить судьбу трагически погибшего Алексея Мозгового. Реальный харизматик, настоящий народный вожак, свято веривший в дело Новороссии, искренне защищавший простых людей, но, при этом, гибкий политик, хороший хозяин – вместо него в ЛНР была сделана в апреле 2014 ставка на других людей, в результате ни о какой устойчивости говорить не приходится.

Большой политик был вытеснен на положение полевого командира, а его гибель была так организована врагами, что внесла скорбь и недоверие в сердца луганчан. Органическое недоверие системы к живым людям и живым движениям сделало хуже всем.

Пока назначенные нам защитники голосят на телеканалах, в живых аудиториях им, не говоря уж о не облеченных админресурсом оппонентах майданщиков, затыкают рот. Пока они делят участки в Крыму, майданщики делят между собой жилплощадь в наших квартирах. Если мы решаем защищать свой дом сами, к нам тут же приходят, просят не шуметь, не нарушать стабильность и «сдать оружие». Бюрократические фикции, погружаясь в болото сами, хотят утащить за собой и ту часть общества, которой есть зачем жить и за что бороться.

Но, простите, - мы не хотим булькать в болоте, мы хотим еще помучиться.

Читайте далее: http://izvestia.ru/news/586964